Мне необходимо было написать сочинение по ДГМ в Хогвартсе. И вот, что получилось.
Тартар: Жизнь после смерти
Многие при жизни твердят о том, что жизни после смерти быть никак не может. «А как же такое возможно?!» - восклицают они, «ведь все клетки тела отмирают, чему там жить?!». А вот меня с детства интересовало именно эта тема, и как меня не убеждали в том, что я не прав и просто теряю время зря, ничего не мог с собой поделать. Я часто гадал ночью, а что же происходил, все эти трактаты китайских ученых про души умерших, а так же египетские и греческие летописи. Неужели это все – больное воображение людей? Наверное, именно из-за этого вопроса я и выбрал свою профессию – историк. Теперь у меня было больше пространства для моих изысканий.
Как-то ночью я сидел над очередной летописью и чертил на бумаге чье-то лицо, причем было такое чувство, что это не я рисую, а карандаш сам выводит аристократические черты персоны нон грата. Но я не обратил на это внимания, видимо сказывалась усталость, я просто не отрывал глаз от этого профиля. Вдруг карандаш остановился, и лицо стало выходить из картинки. Тут же вспомнились все картинки 3D на компьютере и сюрреалистические картины Сальвадора Дали и Эшера, которыми потчевала меня моя сестра в детстве (она теперь известный художник, однако). На секунду я испугался, вся моя храбрость. Которой я не отличался с детства, ушла в пятки, захватив по дороге мою душу и все, что к ней прилагается. А тем временем передо мной уже вырос во весь рост человек в темном одеянии.
- Ты хотел увидеть преисподнюю? – насмешливо спросил он.
Я захотел признаться, что да, это я, но язык в горле не поворачивался, поэтому пришлось ограничиться кивком.
- Я могу тебе обеспечить это путешествие, - все так же насмешливо проговорил незнакомец, что-то обдумывая.
- Был бы очень вам признателен, - ради науки и исполнения моей мечты я готов!
- Прекрасно. Раз, два, три… - последнее, что я заметил, так это то, как он щелкнул пальцами, а затем мир вдруг потерял все краски, стал черно-белым и разрушился, словно сотни и тысячи зеркал. Я хотел отклониться в сторону, чтобы эти осколки не попали в меня, но не мог пошевелиться. Зеркала вокруг меня вновь начали преображаться, осколки исчезли, в зеркалах появились картины: горы, скалы, золотые чертоги с пирующими людьми, драконы, средневековые рыцари. Наконец появилось побережье, горы и меня засосало внутрь. Невольно почувствуешь себя пылью, которую проглатывает пылесос.
Очнулся я на берегу. Ветер трепал мои волосы, навевая мотивчик песни Enya из фильма «Властелина Колец: Братство кольца», который недавно показывали в кинотеатрах. Я поднялся на руках и осмотрелся вокруг: безграничное море или океан, пляж песочный, а впереди виднеется что-то вроде тополиной рощи, только почему-то все деревья черные. Тут только до меня дошло, где я собственно нахожусь. Тартар! Это же вход в Тартар. Какой же я пень, что сразу не понял. Понося свою несознательность на всех доступных мне языках мира, а это не так уж и много: русский, греческий, английский, французский и испанский, я встал с песка и направился по направлению к роще. Песчинки вокруг меня разлетались во все стороны и возвращались обратно, на то же самое место, как будто примагничены были. Я невольно залюбовался этой картиной – сама вечность протекает тут, ничто нем меняется с прошествием веков. Мимо пролетело что-то бестелесное и прозрачное, а затем еще одно и еще. Все они направлялись к роще и там выпадали из моего обзора. Это отвлекло меня от песчинок и заставило с двойной силой пойти в рощу. За стеной деревьев, которые казалось, не хотели пропускать меня внутрь и поэтому обвивались вокруг ног и рук, оказались пещеры: большие и маленькие, резко уходящие вниз и нет. Я вспомнил все, что читал про Древнюю Грецию и мифологию сего государства и отправился к самой большой и, не побоюсь этого слова, величественной пещере. Если мне не изменяет память, то скоро мне преградит дорогу Стикс с Хароном. Поискав в карманах Джинс зажигалку, я пришел к неутешительному выводу, у меня ее нет, поэтому пришлось идти в темноте на ощупь. Стены оказались холодными, словно лед, а в некоторых местах еще и влажными. Как странно, мне всегда казалось, что в преисподних жарко. Ладно, поживем – увидим. Звуки моих шагов отдавались десяти кратным эхом, может и больше, я ведь не знаток физики, да и математики тоже – не мое.
Пещерка все-таки вывела меня к зловонной речке. Кхм. Здрасти, Стикс. Если бы я был богом и жил на Олимпе, то никогда бы ни с кем не спорил, ведь при спорах всегда клялись водами вот этой речки и ею поливались. А Ахиллеса еще и искупали в ней. Да уж, не повезло древним грекам с речкой. Все побережье реки было как в тумане от многочисленных призраков, ожидавших Харона. Гребец не заставил себя ждать. Он причалил к берегу и оскалил гнилые зубы. Он переводил взгляд с одного духа на другого, от чего те рябили, как телевидение после установки плохой антенны. В конце концов, он остановил свой выбор на мне. Интересно почему?!
Старик подошел ко мне и протянул руку, требуя платы за свои услуги. Я порылся в карманах и вынул 5 рублей. Ничего другого не было. Я протянул ему то, что было, и наблюдал за реакцией Харона. Старик сначала подержал монетку Российского Банка в руках, затем попробовал на зуб и пригласил меня на борт, видимо удовлетворившись. В лодке кроме меня оказалось еще две души, сидящих на веслах. Харон махнул им рукой, и лодка поплыла по течению. Духи трудились на славу, и уже через десять минут лодка причалила к берегу №2. Высокие медные ворота, окованные железом и еще чем-то серебряным, открылись, и я поспешил внутрь, подумав, что если они прямо сейчас закроются, тоя точно послужу прекрасным обедом, нет ужином для Цербера, прищуренные глазки которого хищно наблюдали за мной. Наверное, его специально не кормят, чтобы службу хорошо нес.
Сразу за воротами расположились Асфоделевы луга, где, судя по легендам и мифам, селились после смерти души героев (если они не отправлялись на Олимп, а ведь было и такое – вспомните, например, Геракла). Как только я вступил на луг. То тут же попал в плен аромата асфоделя с примесью тоски и грусти. Мне захотелось остаться тут и горевать о прошедшей жизни. Грустно, как грустно, я больше не вернусь наверх. Эх…
Не знаю, как долго я там сидел и горевал о жизни, но точно помню, что очнулся после того, как увидел несколько теней, пролетевших мимо меня с кличем индейцев. В отличие от меня, они смеялись, а не горевали. Может асфодель работает только на живых людей, а душам от него никакой пользы?! Пора отправляться дальше, а то я тут поселюсь, что немудрено. Луга закончились, территория приблизительно размеры Кремля, и на меня свалилась полная темнота – Эреб. Я никогда не боялся темноты, даже в детстве, но теперь мне стало не по себе. Во-первых, потому что это была не какая-то бестелесная темнота, без разума, а Эреб. Если перестать дышать. То можно заметить его дыхание. Во-вторых, ты постоянно ощущаешь слежку, как будто тысячи или миллионов глаз обращены к тебе. Ко мне тут же прибежали воспоминания того, как я защищал свой диссер, и коленки начали подкашиваться. Никак, меня тут не ждут и всячески не желают моего появления.
Выудив мое мужество где-то из пяток, я ускорил шаг. И вот так почти бегом я добрался до белого дерева и увидел дворец Аида и Персефоны. Мрачно-прерасный, как бы я его обозвал. Черные стены сочетались с белыми окнами, на которых виднелись витражи. Сам дворец был построен в лучшем греческом стиле – как Парфенон. Черно-белая красота завораживала и в то же время пугала и отталкивала. Ничего другого от дворца повелителя греческого Ада я и не ожидал, честно говоря. К дворцу вела черная мраморная лестница, освещенная лишь все тем же белым тополем. Что ж, раз попал сюда – надо идти. Каждый шаг по лестнице отдавался во мне то страхом, то завистью, то жаждой пьянства. Видимо, каждая ступень символизирует грехи человека. А это интересно, не думаю, что в христианском Аду до такого додумались. Может им предложить? Такие мысли появлялись моей голове, пока я шел наверх, к старинной двери с белым колокольчиком (что же это за металл такой?). На звон колокольчика, который почему-то мне напомнил пение птиц весной, вышла высокая дама в тунике с вороными черными волосами. Неужели это и есть Персефона? Та, которая одну треть года живет в царстве мертвых, а две трети года – с матерью? Если да, то я понимаю, почему Аид ее похитил. Такую красивую девушку грех не заметить.
- Вы к кому? – спросила Персефона. Ее голос был похож на сотни колокольчиков.
- Ммм… простите мисс, к Аиду, - проговорил я, не зная как к ней обратиться. Ну, не Миссис Аид же?!
- Проходите, он у себя в кабинете, - ответила хозяйка дома и исчезла. Не ушла, не сбежала, а растворилась в воздухе. В шоке я шел дальше по коридору, надеясь, что он выведет меня в кабинет Аида. Не вывел, а жаль. Скоро я уперся в тупик, и пришлось искать путь обратно, который тоже куда-то пропал, зато появился боковой проход куда-то. Бред, ни за что бы не захотел жить в таком дворце, где все куда-то пропадает и где-то появляется. Это наверняка Геката развлекается. Она же богиня чародейства и магии.
Часа два я бродил по дворцу, постоянно попадая в какие-то странные коридоры, один из которых вообще вывел меня к подножию вулкана, из которого уже потекла лава. Так быстро я еще в жизни не бегал, но все когда-то надо пробовать. В конце концов, я все-таки добрался до кабинета Аида в ступоре, так как удивляться уже не было сил. Весь кабинет был заставлен статуями из черного мрамора. Его сиятельство, хотя нет, чернятельство (ведь он не сияет, а наоборот испускает тьму), в общем, он утопал в кресле из темно-синего, почти черного, бархата и попивал что-то желтой. Видимо, нектар, о том, что это такое, если не нектар, думать не хотелось.
- Ну, как тебе Тартар, историк? – насмешливо спросил Великий и Ужасный.
- Интересно, - справившись со своим ступором, ответил я, - много времени нужно на разведку местности.
- Да, это точно. Но ты же понимаешь, что я не просто так позволил тебе походить по моему царству.
- К-к-онечно, - ответил я. Душа опять ушла в пятки, помахав напоследок белым платочком и пожелав долгих лет жизни королю.
- Так вот, - продолжил Аид, ты у меня в долгу. Теперь тебе придется выбирать: либо остаешься жить здесь, в Тартаре, либо тебе конец.
- Зачем вам это нужно? – заплетающимся языком, проговорил я.
- Интересный вы человек, Антон Павлович, мы бы с вами мило побеседовали, но видимо вам этот вариант не нравится. Тогда остается другой вариант: вы умрете прямо сегодня и попадете в христианский ад для грешников. Не думаю, что вы вели очень праведную жизнь.
- Эээ… - только и вымолвил я. Предо мной предстала картина: вот я варюсь в котле. Да уж…
- Ну, так что? Согласны на Тартар или христианский Ад? – поторопил меня с ответом бог Смерти.
- Я…
- Считаю до трех. Раз…Два…Т…
- Стойте, я согласен на Тартар, - ответил я.
- Прекрасно, тогда подпишите этот договор, - в дверь вошла девушка тоже с черными волосами, с листком бумаги. Геката. Это я сразу понял по глазам.
- Спасибо, дорогая, - Аид взял из рук девушки договор.
А дальше все происходило слишком быстро, чтобы что-то понять. Земля закачалась, Геката задела статую, которая упала прямо на меня, договор рассыпался в прах, а затем все потемнело.
Я проснулся в своей квартире. Оказывается, я просто уснул за чтением описания преисподней Древних Греков. Фух, это был сон, всего лишь сон…